Менестрель не владеет ни магией, ни мечом,
Не умеет, подобно дракону, дышать огнём
И, конечно же, тисовый лук он едва согнёт,
А кираса ему тяжела и вообще мешает.
Менестрель безнадёжен, но может себя отдать,
Он берёт в руки лютню и тотчас уводит вдаль,
Он с тобой говорит, как никто бы и никогда, —
Голосами ветров, перелесками и дождями.
Менестрелю не равен отнюдь ни один стрелок —
Песнь всегда бьёт без промаха каждым из дивных слов
С расстояния в десять, пятнадцать иль сто шагов,
И встречают её не щитом, а теплом объятий.
Даже тот, кто способен создать по щелчку — вот так —
В непроглядности тьмы вспышку света, развеять мрак,
Восхищается самый могучий и мудрый маг,
Ведь за всю свою жизнь он не ведал таких заклятий,
Чтобы были простыми, понятными для любых
И брались не из дебрей запретных старинных книг,
Но по силе таким не сдавали бы не на миг
И дышали от струн, что сжимают худые пальцы.
Грозный воин, который всегда был несокрушим,
Услыхав перебор, не сумеет как раньше жить,
Впредь кровавая жажда не станет его душить —
Он бросает клинок и не хочет уже сражаться.
Менестрель не померкнет, не стихнет, не станет пуст,
Между рёбер его — не кончающаяся грусть.
Ты запомнишь походку и плащ его наизусть,
А запавший мотив — лишь осколок хмельного дара.
Менестрель, уходя, оставляет багровый след.
Вдоль тропы, где он шёл, распускается бересклет.
И он будет цвести ещё много и много лет,
Даже если того менестреля давно не стало.
Дневник Призрака
Не умеет, подобно дракону, дышать огнём
И, конечно же, тисовый лук он едва согнёт,
А кираса ему тяжела и вообще мешает.
Менестрель безнадёжен, но может себя отдать,
Он берёт в руки лютню и тотчас уводит вдаль,
Он с тобой говорит, как никто бы и никогда, —
Голосами ветров, перелесками и дождями.
Менестрелю не равен отнюдь ни один стрелок —
Песнь всегда бьёт без промаха каждым из дивных слов
С расстояния в десять, пятнадцать иль сто шагов,
И встречают её не щитом, а теплом объятий.
Даже тот, кто способен создать по щелчку — вот так —
В непроглядности тьмы вспышку света, развеять мрак,
Восхищается самый могучий и мудрый маг,
Ведь за всю свою жизнь он не ведал таких заклятий,
Чтобы были простыми, понятными для любых
И брались не из дебрей запретных старинных книг,
Но по силе таким не сдавали бы не на миг
И дышали от струн, что сжимают худые пальцы.
Грозный воин, который всегда был несокрушим,
Услыхав перебор, не сумеет как раньше жить,
Впредь кровавая жажда не станет его душить —
Он бросает клинок и не хочет уже сражаться.
Менестрель не померкнет, не стихнет, не станет пуст,
Между рёбер его — не кончающаяся грусть.
Ты запомнишь походку и плащ его наизусть,
А запавший мотив — лишь осколок хмельного дара.
Менестрель, уходя, оставляет багровый след.
Вдоль тропы, где он шёл, распускается бересклет.
И он будет цвести ещё много и много лет,
Даже если того менестреля давно не стало.
Дневник Призрака
, вскрыли полы-ничего нет....а 
